Велика и многообразна русская литература. Неоспоримо её гражданское и общественное звучание и значение. Из этого великого моря можно черпать беспрестанно – и не обмелеет оно вовеки. Не случайно, поэтому выходят у нас книги о товариществе и дружбе, любви и природе, солдатском мужестве и Родине… И любая из этих тем получила своё полное и достойное воплощение в глубоких и своеобразных произведениях отечественных мастеров.
Но есть ещё одна святая страница в нашей литературе, дорогая и близкая любому не очерствевшему сердцу, — это произведения о матери.
С уважением и признательностью смотрим мы на человека, до седых волос благоговейно произносящего имя матери своей и почтительно оберегающего её старость; и презрением казним того, кто в горькую старческую её пору отвернулся от неё, отказал в доброй памяти, куске или крове.
По отношению человека к матери народ меряет своё отношение к человеку…
Облик матери уже в устном народном творчестве приобрёл пленительные черты хранительницы очага, работящей и верной жены, защитницы собственных детей и неизменной радетельницы за всех обездоленных, оскорблённых и обиженных. Эти определяющие качества материнской души отображены и воспеты ещё в русских народных сказках и народных песнях.
В печатной литературе, которая по известным причинам поначалу была уделом только представителей высших классов, образ матери долгое время оставался в тени. Возможно, названный предмет не считался достойным высокого слога, а может быть, причина такого явления более проста и естественна: ведь тогда дворянским детям, как правило, брали для воспитания не только гувернёров, но и кормилиц, и дети дворянского сословия в отличие от детей крестьянских были искусственно отдалены от матери и вскармливались молоком других женщин; поэтому и происходило – пусть не вполне осознанное – притупление сыновних чувств, что не могло в конечном счёте не сказываться и на творчестве будущих поэтов и прозаиков.
Не случайно у Пушкина не написано ни одного стихотворения о своей матери и столько прелестных поэтических посвящений няне Арине Родионовне, которую, кстати, поэт часто называл нежно и бережно – «мамушкой».
Мать в творчестве великого русского поэта Н.А. Некрасова
Мать… Самый дорогой и близкий человек. Она дала нам жизнь, подарила счастливое детство. Материнское сердце, как солнце, светит всегда и везде, согревая нас своим теплом. Она – наш лучший друг, мудрый советчик. Мать – наш ангел – хранитель.
Именно поэтому образ матери становится одним из главных в русской литературе уже в XIX веке.
По-настоящему, глубоко тема матери зазвучала в поэзии Николая Алексеевича Некрасова. Замкнутый и сдержанный по натуре, Некрасов буквально не находил достаточно ярких слов и сильных выражений, чтобы оценить роль матери в своей жизни. И юношей, и стариком Некрасов всегда с любовью и преклонением говорил о своей матери. Подобное отношение к ней, помимо обычной сыновей привязанности, вытекало, несомненно, из сознания того, чем он ей был обязан:
И если я легко стряхнул с годами
С души моей тлетворные следы
Поправшей всё разумное ногами,
Гордившейся невежеством среды,
И если я наполнил жизнь борьбою
За идеал добра и красоты,
И носит песнь, слагаемая мною,
Живой любви глубокие черты –
О, мать моя, подвигнут я тобою!
Во мне спасла живую душу ты!
(Из стихотворения «Мать»)
Прежде всего, будучи женщиной высокообразованной, она приобщала своих детей к умственным, в частности литературным, интересам. В поэме «Мать» Некрасов вспоминает, что ещё ребёнком, благодаря матери, он познакомился с образами Данте и Шекспира. Она же учила его любви и состраданию к тем, «чей идеал – убавленное горе», то есть к крепостным.
Образ женщины – матери ярко представлен Некрасовым во многих его произведениях «В полном разгаре страда деревенская», «Орина, мать солдатская», стихотворение «Внимая ужасам войны», поэма «Кому на Руси жить хорошо»…
«Кто же защитит тебя?» — обращается поэт в одном из своих стихотворений. Он понимает, что, кроме него, больше некому замолвить слово о страдалице земли русской, подвиг которой незаменим, но велик!
Некрасовские традиции в изображении светлого образа матери — крестьянки в лирике С.А. Есенина
Некрасовские традиции нашли своё отражение в поэзии великого русского поэта С. А. Есенина, создавшего удивительно искренние стихи о своей матери – крестьянке.
Сквозь творчество Есенина проходит светлый образ матери поэта. Наделённый индивидуальными чертами, он вырастает в обобщенный образ русской женщины, возникает ещё в юношеских стихах поэта, как сказочный образ той, которая не только подарила целый мир, но и осчастливила песенным даром. Этот образ принимает и конкретный земной облик крестьянки, занятой повседневными делами: «Мать с ухватами не сладится, нагибается низко…»
Верность, постоянство чувства, сердечная преданность, неистощимое терпение обобщены и опоэтизированы Есениным в образе матери. «О, моя терпеливая мать!» — это восклицание вырвалось у него не случайно: много волнений приносит сын, но всё прощает материнское сердце. Так возникает частый у Есенина мотив вины сына. В своих поездках он постоянно вспоминает родную деревню: она дорога памятью юности, но более всего влечёт туда тоскующая о сыне мать.
«Милая, добрая, старая, нежная» мать видится поэту «за родительским ужином». Мать волнуется – сына давно не было дома. Как он там, вдалеке? Сын пытается успокоить её в письмах: «Время будет, милая, родная!» А пока над материнской избушкой струится «вечерний несказанный свет». Сын, «по-прежнему такой же нежный», «мечтает лишь о том, чтоб скорее от тоски мятежной воротиться в низенький наш дом». В «Письме матери» сыновние чувства выражены с пронзительной художественной силой: «Ты одна мне помощь и отрада, ты одна мне несказанный свет».
Есенину было 19 лет, когда он с поразительной проникновенностью воспел в стихотворении «Русь» грусть материнского ожидания – «поджиданье седых матерей».
Сыновья стали солдатами, царская служба увела их на кровавые поля мировой войны. Редко-редко приходят от них «каракули, выводимые с таким трудом», но всё ждут их «хижины хилые», согретые материнским сердцем. Есенина можно поставить рядом с Некрасовым, воспевшим «слёзы бедных матерей».
Поэма «Реквием» А.А. Ахматовой.
Им не забыть своих детей,
Погибших на кровавой ниве,
Как не поднять плакучей иве
Своих поникнувших ветвей.
Эти строки напоминают нам о горьком плаче матери, который мы слышим в поэме Анны Андреевны Ахматовой «Реквием». Вот оно, бессмертие истинной поэзии, вот она, завидная протяжённость её существования во времени!
17 месяцев (1938 – 1939 годы) Ахматова провела в тюремных очередях в связи с арестом сына, Льва Гумилёва: он арестовывался трижды: в 1935, 1938 и 1949 годах.
Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой…
Всё перепуталось навек,
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.
Но это судьба не только одной матери. А судьба многих матерей России, изо дня в день простаивавших перед тюрьмами в многочисленных очередях с передачами для детей, арестованных носителями режима, Сталинского режима, режима жестоких репрессий.
Перед этим горем гнутся горы,
Не течёт великая река,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними «каторжные норы»
И смертельная тоска.
Мать проходит круги ада.
X глава поэмы – это кульминация – прямое обращение к евангельской проблематике. Появление религиозной образности подготовлено не только упоминанием спасительных обращений к молитве, но и всей атмосферой страдающей матери, отдающей сына на неизбежную, неотвратимую смерть. Страдания матери ассоциируются с состоянием Богородицы Девы Марии; страдания сына с муками Христа, распятого на кресте. Появляется образ «Небеса расплавились в огне». Это знак величайшей катастрофы, всемирно-исторической трагедии.
Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.
Горе матери, оно беспредельно и невыразимо, её утрата – невосполнима, потому что это её единственный сын и потому, что этот сын – Бог, единственный на все времена спаситель. Распятие в «Реквиеме» — вселенский приговор бесчеловечной системе, обрекающей мать на безмерные и неутешные страдания, а единственного ей возлюбленного, сына – на небытие.
Трагедийность образа матери в произведениях о Великой Отечественной войне.
Образ матери извечно нёс на себе черты драматизма. И стал выглядеть ещё более трагично на фоне великой и страшной в своей ожесточённости минувшей войны. Кто более матери перенёс страданий в эту пору? Об этом книги матерей Е. Кошевой «Повесть о сыне», Космодемьянской «Повесть о Зое и Шуре»…
Да разве об этом расскажешь –
В какие ты годы жила!
Какая безмерная тяжесть
На женские плечи легла!
(М, Исаковский).
Матери закрывают нас грудью, даже ценой собственного существования от всякого зла.
Но не могут матери защитить своих детей от войны, и, пожалуй, войны больше всего направлены против матерей.
Наши матери не только теряли своих сыновей, переживали оккупацию, работали до изнеможения, помогая фронту, но они сами гибли в фашистских концлагерях, их пытали, сжигали в печах крематориев.
В романе Василия Гроссмана «Жизнь и судьба» насилие предстаёт в разных видах, и писатель создаёт яркие, пронзительные картины той угрозы, которую оно несёт для жизни.
Мать Василия Гроссмана погибла в 1942 году от рук фашистских палачей.
В 1961 году, через 19 лет после смерти матери, сын написал ей письмо. Оно сохранилось в архиве вдовы писателя.
«Когда я умру, ты будешь жить в книге, которую я посвятил тебе и судьба которой схожа с твоей судьбой» (В. Гроссман)
И та горячая слеза, пролитая писателем по его старой матери и по еврейскому народу обжигает наши сердца и оставляет на них рубец памяти.
«Матерь человеческая» Виталия Закруткина — героическая поэма о беспримерном мужестве, стойкости и человечности русской женщины – матери.
Рассказ о повседневной жизни, нечеловеческих тяготах и невзгодах молодой женщины в глубоком тылу у немцев вырастает в повествование о матери и материнстве как воплощении самого святого в роде человеческом, о выносливости, стойкости, долготерпении, вере в неизбежную победу добра над злом.
В. Закруткиным описана исключительная ситуация, но в ней автор увидел и сумел передать проявление типичных черт характера женщины-матери. Рассказывая о злоключениях и переживаниях героини, писатель постоянно стремится выявить в частном общенародное. Мария понимала, что «её горе только невидимая миру капля в той страшной, широкой реке горя людского, чёрной, озарённой пожарами в реке, которая, затапливая, руша берега, разливалась всё шире и шире и всё быстрее стремилась туда, на восток, отдаляя от Марии то, чем она жила на этом свете все свои недолгие двадцать девять лет…»
Последняя сцена повести – когда командир полка наступающей Советской Армии, узнав историю героини, при всём эскадроне «опустился перед Марией на колени и молча прижался щекой к её безвольно опущенной маленькой жёсткой руке…» — придаёт почти символический смысл судьбе и подвигу героини.
Обобщение достигается введением в произведение символического образа материнства – образа Мадонны с младенцем на руках, воплощённого в мраморе безвестным художником.
«Я всматривался в её лицо, — пишет В. Закруткин, — вспоминая историю простой русской женщины Марии и думал: «Таких, как Мария, у нас на земле великое множество, и придёт время – люди воздадут им должное…
Да, такое время придёт. Исчезнут на земле войны… люди станут людьми-братьями… они обретут радость, счастье и мир.
Так будет. «И может, тогда не выдуманной Мадонне воздвигнут благодарные люди самый прекрасный, самый величественный монумент, а ей, женщине — труженице земли. Соберут белые, чёрные и жёлтые люди-братья всё золото мира, все драгоценные камни, все дары морей, океанов и недр земных, и, сотворённый гением новых неведомых творцов, засияет над землёй образ Матери Человеческой, нашей нетленной веры, нашей надежды, вечной нашей любви».
Люди! Братья мои! Берегите своих матерей. Настоящая мать человеку даётся однажды!